[fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013]

15.08.2013 в 23:37

Пишет  fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013:
fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013: level 2, миди от G до PG-13 (часть 1)

Название: Моё право на счастье
Автор: fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013
Бета:fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013
Размер: миди, 4125 слов
Пейринг/Персонажи: Хаул/Софи, Кальцифер, мадам Салиман, Маркл, ОМП, мельком появляется правитель Кингсбери, упоминаются Ведьма Пустоши, принц соседнего с Кингсбери королевства.
Канон: "Ходячий замок"
Категория: джен, гет
Жанр: романтика, драма, фентази, сказка, приключения, немного экшена и пространных рассуждений о магии
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: события фильма, немного осмысленные и дополненные "тем, что не показали", акцент на том, что Хаул может исчезнуть, Хаул попадает в плен к своему знакомому по школе магов, описывается, как Хаулу пришла идея сделать Ходячий замок Воздушным
Примечание/Предупреждения: Хаул-центрик
Для голосования: #. fandom Miyazaki Hayao & Studio Ghibli 2013 - работа "Моё право на счастье"

На самом деле волшебство довольно-таки легко понять. В этом нет ничего сложного. Возьмем обычного колдуна или ведьму и присмотримся к ним повнимательней. Что мы увидим? Тонну пафоса, немалую долю самомнения и один-единственный путь, которым он, этот кудесник, идет. Можно найти еще кое-что, но этого кое-чего совсем немного. Основу зелья составляет само зелье. Дурацкая поговорка, подцепленная мной в школе магов, на первый взгляд обыгрывает бессмысленность. Или отсутствие смысла. Однако смысл здесь есть! Переведем фразу на язык обычных людей, лишив символичности, и можно будет понять, что фраза образно говорит о том, что основу волшебства составляет сам волшебник.
Как сейчас помню, мадам Салиман, во времена моего ученичества бывшая директором школы, на мои просьбы выслушать и посмотреть наработки по разным видам магии снисходительно кивает и говорит:
— Милый мой мальчик, это невозможно.
Как всегда, расставляет рамки и придумывает правила и законы, которых не существует!

Именно в тот вечер я встретил в первый раз Ведьму Пустоши. Тогда я был с головой увлечен чародейством и мало обращал внимания на то, как выгляжу. Даже причесаться не успевал. Множество идей и заманчивых образов переполняли меня, так зачем было обращать внимание на такую мелочь?
Так вот. Эта объемная дама при входе в кабинет неловко оттеснила меня со словами:
— Не путайся под ногами, маленький вороненок! Наберут какой-то серости с улицы, а о настоящих колдунах кто бы вспомнил?
Серость? Вороненок? Ее слова меня несказанно удивили. Еще больше я удивился, позже повнимательней посмотрев на себя в зеркало и увидев в нем именно то, что она так точно описала. После этого и начался период, сопряженный со сменой гардероба и прочего. Хорошо, что Софи не знает настоящую причину того, почему я перекрасил волосы. А то как-то стыдно даже...
Так о чем я?
Ах да, волшебники... Главная ошибка Салиман в том, что она не может мыслить шире и представить волшебника, искусно владеющего не только одним видом магии, который ему ближе всего. Владея на высшем уровне магией света, она предпочла развиваться только в этом направлении, не понимая, что это заведет ее в тупик. Хотя, возможно, я неправильно ее понимаю. Но пока доказательств обратного мне найти так и не удалось.
Нет настоящей свободы при таком мышлении. Вспомнить хотя бы магов-перевертышей, потерявших разум. Это самая яркая иллюстрация последствий такого подхода. Меня это не касается. Я отличаюсь от прочих тем, что на мне изначально не было никаких ярлыков и я не ограничивал себя догмами, которыми большинство волшебников окружены с самого детства.
И теперь она снова хочет привязать меня к присяге и правилам, которые являются ничем иным, как просто словами. Я их трактую по-своему. Но меня вновь заставляют встать на благородный, как им кажется, путь служения короне, государству. Много пафосных слов, но по сути — быть на чьей-то стороне значит потерять себя...
Вот сейчас мне удалось беспрепятственно проникнуть в королевскую резиденцию в облике нашего правителя. Впору рассмеяться, но это только справедливо. Это своего рода месть с моей стороны. Принять чужой облик — все равно что украсть часть другого существа. По крайней мере, волшебники думают именно так и стараются этим не злоупотреблять.
Вряд ли мне удастся обмануть Салиман, но не впустить меня она не сможет, хотя бы из-за искушения внутренне посмеяться над моим маскарадом. А еще рядом Софи, она внутри этого стеклянного шатра, рядом с которым приземлился мой планер. И, кажется, мадам Салиман не только всем этим забавляется, но и весьма сурово обходится с посетителями в этот раз. Я слышал отголосок ее магии, когда она сожгла естество волшебства в Ведьме Пустоши. Насколько же циничной и жестокой сделала война моего учителя… Остаться бы ей на старом месте.
— Ваше Величество…
— Приветствую! — похоже, Салиман в самом деле не поняла, кто перед ней, хотя поверить в это мне очень непросто… Наверное, просто решила малость подыграть. — Как дела? Есть новости?
— Все идет по плану. Надоели эти совещания. Решил развеяться, полетать немного.
— Чудесно, чудесно.
— А это кто такие? — я оглянулся на Софи и жалкое подобие той ведьмы, которая когда-то так ловко уязвила мое самолюбие в детстве, а позже из-за моей же оплошности принялась гоняться за мной даже за пределами Пустоши.
— Это мать чародея Хаула.
Жаль, сейчас нельзя открыто посмеяться над всей этой весьма забавной ситуацией.
— Спасибо за визит. Но я не собираюсь выигрывать войну с помощью магии, — искушение хоть что-то изменить во всем этом безумии и таящийся где-то на задворках сознания гнев и недовольство тем, что творят нынешние волшебники, заставили меня сказать эти слова. — Правда, мой дворец защищает от бомб волшебство мадам Салиман. Зато они падают на город вокруг дворца. Колдовство забавная штука! Да, Салиман?
— Вы как всегда правы, Ваше Величество.
И тут, собственно, вошел тот, за кого я себя выдавал. Ну, все, маскарад окончен, какая жалость…
Король только посмеялся, показав свой легкомысленный нрав безбашенного вояки, помахал в воздухе пачкой бумаг и вышел.
— Хаул, приветствую тебя.
— Рад видеть вас в добром здравии, — и я нисколько не кривил душой, произнося эти слова.
— Я сразу поняла, что это ты.
Увидев вблизи Ведьму Пустоши, я попытался хотя бы представить, что еще может сделать Салиман ради удовлетворения своего отчаянного желания выиграть эту войну. Такие трюки бесполезны против Софи, здесь бояться нечего, — но там, где должно быть сердце, я чувствовал холод тревоги. Какое же облегчение я испытал, когда смог ее обнять, прижать к себе. Такое ощущение, что это она меня защищала, а не я пришел во дворец, чтобы увести её отсюда.
— Я верен присяге, но я не хочу сражаться на войне и заберу свою мать.
— А я тебя не пущу!
Мадам Салиман лишь хитро улыбнулась в ответ на мои слова. Вероятно, для меня она приготовила нечто особенное, и сейчас я увижу, что именно.
Удар посоха, кружок тьмы под ним, призванная иллюзия затопившей все воды и… падающие звезды! Как далеко Салиман проникла в тайну моего договора!
Все заполнилось волшебным звоном гибнущих звезд, разум застлали радужные блики. Я скорее чувствовал, но практически не видел, как двигался колдовской хоровод вокруг нас. С каждым шагом окруживших нас демонов реальность вокруг поворачивалась и при том словно тянула за собой мой человеческий облик. А когда демоны затянули свою песню, тело свела судорога насильного превращения…

Сон во сне как наяву
Имя нежно назову
Умирающей звезды
Так боящейся воды…

— Нет, Хаул! Это ловушка!
Голос Софи привел меня в чувства. Я успел схватить ее и метнуться вверх перед последней, но теперь уже безнадежной атакой Салиман.
Мы ловко ускользнули прямо из дворца, прихватив планер и двух внезапных пассажиров.
Оставив их Софи, с ней им по-любому будет безопасней, сам я решил увести преследователей. Заставить врагов следовать за собой — проделать такое для меня не впервые. Каждый раз приходится уводить напичканные бомбами воздушные линкоры от мирных поселений.
За мной вновь гонятся свои. Вижу сзади военных. Знакомые по временам ученичества лица. Придется с ними драться. Это мучительно больно, на самом деле, но в то же время это… это похоже на игру!
— Веселей! — кричу я им, чувствуя, как меня захлестывает азарт.
Развеял иллюзию и, махнув вновь отросшими крыльями, метнулся им навстречу. Специально проносился близко к машинам, которые теперь казались ужасно неповоротливыми по сравнению со мной, чтобы встретиться взглядом с теми, кто будил во мне воспоминания о хоть и не всегда, но светлом прошлом.
Чем больше я погружался в воспоминания, тем больше моя снисходительная улыбка напоминала зловещий оскал. Лишь ветер избавлял меня от той ненависти, что скопилась внутри. Из-за войны, из-за пустоголовых правителей гибнет столько людей, и мой дом, Софи, Кальцифер и Маркл — они тоже в опасности! А сколько сами колдуны совершили ошибок при этом!

Я уводил преследователей дальше, дразнил, то пролетая совсем рядом, то отрываясь на приличное расстояние. Это могло продолжаться очень долго, но, к сожалению, мы были встречены парой воздушных линкоров как раз недалеко от побережья и линии фронта. Война уже подобралась так близко к столице. А там, поди-ка, военные вовсю сохраняют тайну и не дают распространяться панике среди населения.
За мной увязались еще колдуны, превратившиеся в чудищ с крыльями. Они выжидали удобный момент, оставаясь на кораблях. Пролетая между линкорами, я не заметил натянутой между ними сети, что было неудивительно: ведь она почти не отражала свет, так как сама и была из него соткана. Легкая и тонкая, как паутина, она больно впивалась в крылья при каждом движении и к тому же запутываясь при этом. В нынешнем облике мне проще всего было вызвать пару-тройку духов тьмы, что я тотчас и сделал. Они слились с нитями, сделали их толще и прозрачнее, но и только. Сетка меж тем сжималась и тащила меня внутрь открывшегося проема в корпусе ближнего ко мне корабля.
Я оказался в небольшом помещении в центре круга из множества расставленных в определенном порядке ламп, какие обычно использовала Салиман в своем волшебстве. Собственно, от них и исходили эти нити света, которые удерживали меня и не позволяли мне делать лишних движений. Я стоял и ждал развязки, пока ничего не предпринимая, чтобы не усугубить свое положение.
Где-то через полчаса в помещение зашел человек в военной форме. В руках он держал чайник и чашку с чаем. Я заметил пару амулетов, неестественно поблескивающих на форменных погонах и манжетах. И только хорошенько приглядевшись, я узнал очередного старого знакомого.
— Барретт?
Не ожидал его здесь увидеть. В школе магов мы только и делали, что соперничали. Я не конфликтен по сути своей, если только не найдется человека, желающего вступить в затяжное противостояние со мной, да еще и испытывать от этого удовольствие. Джереми Барретт — рослый парень с длинными светлыми волосами (да-да, предмет моей черной зависти!). Хоть этого по его виду и не скажешь, но он смекалист и начитан. Однако вид у него такой, что он смотрелся бы уместнее не среди обвешанных амулетами колдунов, а в компании подвыпивших солдат, распевая куплеты и горланя непристойности на всю округу.
Присутствие этого человека здесь странно прежде всего тем, что я считал его достаточно умным и способным избежать такой бессмысленной глупости, как участие в войне. Хотя я могу попытаться предположить его мотивы. Он довольно-таки властный человек и весьма азартен, неудивительно, что его тянет в самое пекло. А еще, я знаю это точно, он всегда испытывал зависть, наблюдая интриги при королевском дворе и в среде приближенных ко двору колдунов.
— Здравствуй, Хаул. Думаю, ты догадываешься, что оказался здесь не случайно.
О, это интересно! Наверняка и поймать меня смогли только благодаря ему. Надо было сразу догадаться, что паутина из света — его рук дело. Достойное творение ученика, которого мадам Салиман считала лучшим в выпуске.
Здесь Барретт налил воды в свою чашку, устроил ее неподвижно прямо в воздухе и, чуть наклонив, подвесил над ней чайник так, чтобы жидкость потихоньку капала в нее сверху. С падением каждой капли пространство наполнялось усиленным во много раз звонким звуком капели — магия воды, не дающая любопытным услышать лишнее.
— Похоже, втайне от учителя ты изучал не только магию света и весьма в этом преуспел.
— Не начинай с дешевой лести. Я ее еще в школе наслушался. Сразу к делу. Я отпущу тебя на условиях!
— Слушаю.
Кажется, моя покорность немного сбила его с толку. Но я чувствовал себя слишком уставшим, чтобы устраивать концерт.
— Отлично. Ты должен быть в курсе, что принц соседнего государства исчез, и это является причиной войны…
О да, помню этого принца. Учился с нами на параллели. Довольно посредственный маг, получавший высокие оценки за красивые глаза и благодаря своему происхождению. Довольно-таки простодушен и, как мне кажется, излишне манерен даже для аристократа. Может быть, из-за этого ему доставалось внимания со стороны девушек больше, чем кому бы то ни было на курсе. До определенного момента я даже завидовал ему по этой части. И об этом тоже стыдно вспоминать, особенно если представить, как кто-то рассказывает об этом Софи. Впрочем, я невовремя думаю о таких вещах, сейчас есть дела поважнее…
— Причина войны вовсе не в этом, — ответил я. — Это лишь повод, а вообще-то наши правители могли найти любой другой предлог, чтобы спустить друг на друга собак… или колдунов вроде тебя.
В этот миг паутина… окружающая меня, дернулась было, намереваясь стянуть нити, но не двинулась с места — духи тьмы делали свое дело, не давая причинить мне больший вред.
— Ты не в том положении, чтобы строить из себя непобедимого Хаула, грозу девичьих сердец.
Про себя я, конечно, отметил, что у Барретта бесконечно далекое от истины представление обо мне, но решил, что в этот раз не буду его переубеждать.
— Мне нужно, чтобы ты нашел принца. И по возможности доставил ко мне. Это в интересах обеих держав.
— И, судя по всему, в твоих собственных! Изображаешь двойного агента, Джереми Баррет? Ты давно забыл и о чести, и о собственной душе!
Я не выдержал совершенно неожиданно для самого себя. Впрочем, после всего случившегося контролировать эмоции и собственный облик было крайне трудно. В моих ушах до сих пор звучали отголоски магии Салиман. Было такое ощущение, будто она проникла сквозь паутину света, созданную Барреттом, прямо сюда — и слова её демонов, эта навязчивая песня, раздаются в такт звону опутавших меня нитей, превратившихся в подобие струн.

Сон во сне как наяву
Имя нежно назову
Умирающей звезды...

Баррет изумленно смотрит на меня, он не может разобрать слов, как и Софи в тот раз в королевском дворце, слышит лишь гипнотически стройные голоса демонов и сам не понимает, что сейчас происходит. Ведь эта песня создана только и исключительно для меня, вернее, для нас с Кальцифером, если уж на то пошло.
Я почти не контролирую себя. Боль терзает тело и душу. Я словно со стороны наблюдаю, как рука с вытянувшимися и огрубевшими ногтями тянется к Баррету, как он в ужасе прячет глаза, отворачиваясь от моего лица. Нет, я ошибся — он что-то шепчет, и страх не владеет им.
Пение враз прекратилось. Похоже, он сообразил, что с его магией происходит нечто странное, и развеял держащие меня путы. Превращение остановилось, но и вернуть все назад прямо сейчас я был не в состоянии. Мой старый знакомый, похоже, решил не расслабляться и принялся делать хаотичные пассы руками, творя новые заклинания. Это было нужно остановить, так что я просто прижал его спиной к металлической стене корпуса судна. Колдун не мог отодвинуться, и, несмотря на все его попытки убрать мою руку со своей груди, та даже не шелохнулась.
— Я вижу зло в тебе. Ты ничем не лучше тех прожорливых магов-перевертышей, — мой голос был хриплым, вырываясь откуда-то из глубины — говорить нормальным образом мешали отросшие клыки и изменившаяся гортань. Но неужели я хочу предупредить его? Достучаться — к чему? совести? утраченному достоинству волшебника? Вот странная идея, действительно. — Некоторые из них уже потеряли разум…
— Их участь не слишком отличается от твоей, — он с большим трудом сумел набрать в грудь воздух, но продолжил: — Ты исчезнешь, отдавший демону душу…

И я исчез. Не совсем, конечно, — всего лишь нырнул в проем, расширив на миг образовавшуюся в сочленении металлических листов трещину. Он, поди-ка, сейчас ошарашенно озирается по сторонам, сбитый с толку, наедине со своим так и оставшимся висеть в воздухе чайником.
На его мундире остался отпечаток руки - моя кровь…

Я несся во тьме, наконец, чувствуя свободу. Лишь оторвавшись от земли, можно испытать нечто подобное. Правда, сейчас насладиться полетом мне не дадут — целые полчища шелестящих кожистыми крыльями черных теней метнулись в погоню. Глупые, им никогда меня не догнать. Даже при тех ранах, которые я получил по милости Барретта, я легко мог уйти в вираж, заставив смешаться этих мелких колдунов, путаясь в крыльях и натыкаясь друг на друга. В том виде, в каком я был сейчас, мне приходилось прикладывать усилия лишь затем, чтобы не убить кого-нибудь ненароком.
Однако так долго продолжаться не могло: иначе перед людьми мне уже никогда не предстать в нормальном облике. А если такое случится, я и правда в конце концов могу исчезнуть. Можно только предположить, что останется после меня. Возможно, это будет поопаснее войны. Но, скорее всего, тело зверя, лишенное личности, станет просто бездушным куском мяса, который эти мелкие колдуны с превеликой радостью разорвут на части. Поэтому, вконец запутав многочисленных, но слишком бестолковых преследователей, я все-таки свернул в неожиданную для них сторону и скорее полетел домой.

Я изо всех сил старался не потревожить спящих, хоть и передвигался на ногах с трудом. Словно во сне я слышал, как что-то мне говорил Кальцифер. Не обращая на него внимания, я укрылся в глубинах замка, где мог спокойно отдохнуть и, очень хотелось надеяться, вернуть прежний свой вид. Но отлежаться в одиночестве мне не дали. Я услышал робкие шаги и заметил шевеление теней при свете свечи — Софи рядом. В который раз я удивился ее бесстрашию, но все хорошие чувства во мне сейчас притупились из-за усталости и боли. Мышцы свело судорогой из-за частых превращений, даже дышать получалось с трудом. В раздражении я мог сделать ненужное. Надо поскорее уйти.
— Хаул, это ты? Тебе больно? Ты сильно ранен?
Не могу... Уходи. Не спрашивай меня ни о чем!
— Хаул, я хочу спасти тебя, я хочу снять с тебя заклятие!
— Ты не можешь избавиться даже от собственного заклятия…
— Но ведь я так сильно люблю тебя!
— Поздно…
Все мое существо замерло внутри, переполненное счастьем и благодарностью за эти слова. Но не могу ответить. Мне стыдно, что ей приходится видеть меня в таком виде, и просто-таки противно, что эти её слова достались такому чудовищу, каким я сейчас стал. Остатков сил хватило лишь на резкий рывок, чтобы уйти прочь, скрыться с глаз Софи.

Наутро все произошедшее казалось просто-напросто дурным сном. Хорошо бы на самом деле так и было, но увы… Уже приходя в себя, впитав почти всю магию окружавших меня амулетов, я подумал, что вряд ли я когда-нибудь произнесу то же для Софи — те слова, что мне довелось услышать вчера из ее уст. Нужно обладать неимоверной смелостью, чтобы их произнести. А я трус, отчаянный трус. И всё же она видит и чувствует, на что я готов ради нее…

Как бы то ни было, ужас войны все-таки подобрался к нам вплотную. Я искренне винил себя за то, что позволил этому случиться. То, что происходило с нами — целиком и полностью порождение глупости правящей верхушки. А следствием глупости моей стало то, что война пришла в родной город Софи. Я изо всех сил пытался остановить это, но из моих рук все больше и больше ускользало то, что мне так хотелось удержать. Все-таки совершать невозможное — это именно то, чего ждут от колдунов. Вся проблема в том, что мы не всесильны и всего лишь гонимся за могуществом ради испонения своих собственных желаний. И мое желание — защитить, исправить ошибку; благодаря ему я стал неистовым воплощением самой войны. Но Софи… она, движимая тем же самым порывом, умудряется дарить свою любовь тем, кто рядом с ней и в который раз спасает меня и себя, всех нас. Как так выходит, останется загадкой даже для нее самой. Но главное, что это есть, и оно продожает давать нам силы, чтобы можно было преодолеть в который раз сваливающиеся на наши головы трудности.

Мы укрылись в маленьком домике, который оставил мне дядя-волшебник. Хорошо отдохнув, я сотворил портал к тому месту, где были рассыпаны обломки Ходячего Замка. Меня не останавливало то, что они разбросаны по горам и ущельям на большом расстоянии один от другого: легче было собрать старый, чем напитывать магией новый замок, проводить заново многочисленные расчеты и замеры. На это мог бы уйти целый год.
Сколько я ни отговаривал Софи, она все равно рвалась собирать Замок. В итоге мы разделились: Софи ищет вещи, а мы с Кальцифером — все, что мне нужно для восстановления стен и помещений Замка. Это заняло целую неделю. Все осложнялось тем, что самостоятельно летать, как прежде, у меня не получалось. Спланировать с крыши на крышу, пройтись по воздуху магическим способом - проще простого! Но превращение теперь стало невозможным. Так долго не чувствовать крыльев за спиной — это начинало меня раздражать.
Софи и Маркл все чаще недоуменно переглядывались, выслушивая скупые ответы на их вопросы о моём самочувствии. Ближе к концу недели я стал еще более неразговорчив. Лишь Кальцифер наверняка понимал, что со мной происходит, но ничего не мог сделать и только сочувственно вздыхал в своем очаге.
Самое сложное — поиски под водой — я отложил на последний день. Мне хотелось побыть одному, но Софи навязала мне в сопровождающие Кальцифера. Тот, конечно, долго отпирался и ругался по поводу того, как не любит воду и все в таком духе, но это же Софи! Поэтому мы, оба мрачные и раздраженные, покинули ее и вместе ушли в темный провал портала.
Найти горную речку было несложно, но работать не хотелось совсем. Я уселся на подходящий камень и пытался не думать ни о чем. Перед глазами, как назло, всплывали обрывки прошлого — именно те моменты, когда я был в небе. Тоска заполнила сердце, казавшееся в этот момент совершенно ненужным и вообще чем-то обременяющим. Я почувствовал, как слезы навернулись на глаза.
— Вот я, например, сколько времени провел сидя на одном месте — и ничего!
Я совсем забыл, что Кальцифер был рядом со мной. Он отвлек меня в тот момент, когда я уже почти был готов разрыдаться.
— Ну да, в этом трудно найти что-то хорошее… - я немного поразмыслил и спросил: — Кальцифер, ты ведь можешь меня понять. Как мне быть? Ведь полет был моим существом. Теперь я этого лишен…
— Ничего не лишен! Ты ведь не знаешь, что только благодаря тому, что ты отдал мне свое сердце, я не сдох от тоски, сидя в своем очаге. Небо мой дом, а в тебе была его часть, именно поэтому на самом деле мы смогли заключить договор. К тому же Ходячий Замок был в моей власти, и я все равно мог идти, куда хочу!
— Кальцифер! Ты гений! — демон в изумлении шарахнулся от меня.
Я же, окрыленный новой идеей, не разуваясь, поскорее полез в воду. Вымок, конечно, до нитки, но нашел-таки все свалившиеся в горную речку части Замка. Кальцифер по пути домой предусмотрительно держался от меня подальше.
Когда я зашел в домик, Софи всплеснула руками. Ничего не говорила, но смотрела неодобрительно на то, как я скидываю с себя мокрую одежду и выжимаю из нее воду прямо на пол. Оставшись в одних брюках, я спешил поскорее осуществить задумку и удивить домашних.
— Может быть, Маркл подсушит одежду магией?
Я поспешил остановить Маркла, который уже приготовился осуществить предложение Софи.
— Ни в коем случае! Неужели ты забыл, что случилось в прошлый раз? После твоей сушки брюки рассыпались прямо на мне в самый неподходящий момент!
С этими словами я все-таки выбежал на улицу, где меня ждал Кальцифер.
Он завис розоватым огоньком над грудой мусора, которая когда-то была нашим домом. С печалью и унынием в голосе он обратился ко мне:
— Ты думаешь, получится? Я сомневаюсь, что из этого можно что-то восстановить…
— Конечно, все будет в порядке! И это будет нечто новое, вот увидишь!
Я встал ближе к середине магического круга, протянув к Кальциферу руки, и заново почувствовал в нем сильнейший поток магии. После того, как Софи расторгла наш договор, и сердце вернулось ко мне, я словно стал смотреть на мир другими глазами. Мне теперь было гораздо легче понять суть своего волшебства. Свобода и воздух — вот, что жило во мне и давало силы все это время. И сейчас я пытался воплотить свое желание в жизнь — дать замку крылья, которых теперь наяву не было у меня, но которые были мне так нужны.
Где-то сзади стоят Софи и Маркл, восторженно глядя на то, как передо мной складывается и изменяется пространство, перемешивая и собирая заново отдельные части Замка. Они радостно вскрикивают при виде того, как очередная старая башенка или балкон, окна и двери прилаживаются на место; а потом, устав поражаться и радоваться, просто сидят молча и изумленно смотрят, не понимая, что происходит. Замок почти готов, он поворачивается в воздухе, отращивая крылья, лопасти и смотровые башни. Вот он опускается передо мной, приминая траву, я заношу Кальцифера внутрь, сажаю на место — в очаг, говорю ему пару новых командных слов. Но это лишнее, так как он уже все понял и быстро магическим зрением обследовал весь Замок. Все готово.
— Добро пожаловать! — я стою на пороге у распахнутой настежь двери и прямо-таки дрожу от нетерпения. Что сейчас начнется…
Софи и Маркл с недоверием смотрят на меня, но не могут побороть любопытство и резво вбегают в замок. Даю команду Кальциферу, и мы поднимаемся. С непривычки Замок покачивает при взлете, и Софи, чтобы не упасть, крепко прижимается ко мне, радостно улыбаясь.
— Выше, Кальцифер! Как можно выше! — мы говорим это практически одновременно.
Кальцифер и сам рад выполнить поручение. Чем выше, тем ближе к месту, где он родился.
Маркл уже повис на подоконнике и восторженно наблюдает, как замок удаляется от цветущих холмов внизу.
Софи тянет меня на балкончик, я покорно иду за ней. Кажется, даже боюсь немного. Надеюсь почувствовать снова незабываемое ощущение полета. Сбудется ли?
Но, оказавшись снаружи, я понимаю: сейчас можно ни о чем не думать. И, наконец, мое сердце снова наполнено легкостью и счастьем. И того, и другого в последнее время было так мало. Но грустные мысли о прошлом можно загнать подальше и не обращать на них внимания, ведь рядом Софи. Я отвлекаю ее от зрелища плывущих мимо облаков, касаюсь ее серебристых волос, в которых играют алые закатные отблески, и нежно целую.

Мы проснулись вместе. Я был закидан подушками с неожиданной суровостью, проснувшейся в Софи. Оказывается, мне нельзя смотреть, как она одевается. Вот странная… После всего. Ну, ладно.
Спустились мы тоже вместе. Я сразу направился к обеденному столу в поисках съестного, и, проходя мимо очага, заметил лукавые искорки в глазах демона.
— Жаркая у вас была ночка! — вдруг выдал Кальцифер, с наглой мордашкой подтаскивая к себе оставленные Софи поленца.
На саму Софи лучше сейчас было не смотреть, чтобы не заставить ее краснеть еще больше. Я подошел к очагу и наклонился поближе к Кальциферу.
— Я же искренне просил тебя не подглядывать в такие моменты, ты обещал...
— Но это же я двигаю замок и заправляю всем! Как я могу чего-то не видеть?
— А я думал, демоны никогда не врут, Кальцифер!
Я искренне посмеялся над ним и стал искать Софи, которая успела уже скрыться за дверью — якобы "по делам". И никто не поможет мне в этом нелегком деле! Такие вот простые, но милые сердцу радости бытия…
Долго искать не пришлось, труднее было привести ее обратно в дом. Насилу уговорил, ссылаясь на то, что у меня ко всем срочное дело. Привёл домой Софи и побежал наверх за Марклом. К счастью, он уже встал, поэтому я велел ему поскорей одеваться и спускаться вниз.
Софи уже стояла у очага со сковородой и уговаривала Кальцифера подогреть нам завтрак. Я отвлек ее от этого занятия: все собрались, и можно было начинать.
— Раз уж у нас все так отлично складывается, я решил, что пора поделиться с вами одной идеей. А не отдать ли нам Маркла в школу магов?
— Что-о? — мой ученик явно не ожидал таких новостей. — Ни за что туда не пойду!
— Хаул! — Софи не замедлила вмешаться. — Если Маркл не хочет, не нужно его заставлять… И… подожди-ка, с чего это ты вдруг?
Я принял как можно более невинный вид.
— Рано или поздно это должно было произойти.
Но разве Софи такими уловками обманешь?
— По-моему, ты просто сам хочешь там побывать. И опять, как тогда, когда послал меня к королю, пытаешься найти предлог! И теперь взялся за Маркла! Не выдумывай, иди один!
Ну, как с ней поспоришь? Разумеется, Софи была права. Конечно, мне хотелось побывать в месте, где я провел столько лет, увидеть знакомые лица, посмотреть, что изменилось…
— Ладно, так и быть, — после небольшой паузы великодушно отозвался я. Иногда уступка — лучший подарок… и более эффективный способ добиться своего.
— Хозяин, — тут же подал голос мой ученик. — Можно с тобой?
— Ну конечно! Все-таки интересно стало?
— Ага!
Мы решили не откладывать эту дивную прогулку на завтра. Осталось только позавтракать и перерыть гардероб в поисках подходящей одежды. Подумать только, я снова побываю там! Надеюсь, у них найдется парочка новых дел для меня. И не придётся опасаться, что Софи окажется загружена домашней рутиной. В мирное время гораздо больше возможностей затеять новую историю. Скучать не придется!

Часть 2 | Часть 3